Время текло и постепенно подбиралось к Хэллоуину. Гарет ждал открытия Прохода. Временами ему казалось, что этого так и не случится — тогда он впадал в депрессию, из которой его с трудом выдирал Магнус.

Тайна профессора Квиррелла так и завязла на месте. Гарет был уверен, что именно он убивает единорогов, чтобы обуздать подселенную в себя таинственную сущность — но дальше его расследование не двигалось. Гептаграмма, которую отыскал «Оливер», оказалась не той, что снилась Гарету. Руны не совпадали, и сам ритуал довольно сильно отличался, хоть и являлся, по выражению того же «Оливера», «типовым для духопоглощения».

Драко, на основе прочитанного в семейной и школьной библиотеке, пришел к тем же выводам относительно единорожьей крови. Правда, у него не было такой уверенности насчет Квиррелла, а делиться откровениями «Оливера» даже с друзьями Гарет не рискнул. Тот же Флай, при всех его замечательных душевных качествах, являлся редкостным треплом.

Под конец Гарет временно плюнул на тайны и сосредоточился на учебе, благо ознакомительный период закончился и задания становились все сложнее. Например, на Трансфигурации они уже подбирались к работе с живыми существами, а на Чарах успели выучить два новых заклинания — «Люмос», зажигавший световой шарик на кончике палочки, и «Алохомора», открывавшая несложные магические замки. Гарету постоянно приходилось следить за контролем силы, иначе его заклинания превращались в боевые. Так, не удержав силу на «Люмосе», Гарет извлек из своей палочки магниевую вспышку, ослепив сидевшего рядом Винсента, да так, что тот на сутки угодил в больничное крыло. Причем Гарета к сквайру не пустили, мадам Помфри выставила его из палаты, заодно высказав, что она думает о молодых обалдуях, у которых сила есть — ума не надо… К счастью, с тем небольшим ожогом роговицы, который получил Винс, легко справились лечебные зелья. Кассио, утешая Гарета, рассказал ему, что глазные травмы студенты получают довольно часто, и лечить их колдомедик умеет.

По выходным первокурсники бегали к Хагриду, который всегда был очень рад гостям, поил их чаем с каким-нибудь зубодробительным угощением, и рассказывал про своих питомцев. Гарет однажды принес показать полувеликану свою Карину. Хагрид пришел в восторг, и мальчик пообещал, что привезет ему с каникул яйцо алаки. Его слова были встречены дружным хоровым воплем «А мне?!!!!», и Гарет стал обладателем внушительного списка желающих заполучить драконье яйцо.

Карине в гостях очень понравилось, они с Клыком поиграли в догонялки, сломав стул и разбив несколько кружек. Гарет боялся, что хозяин рассердится, но Хагрид лишь громогласно умилялся и вовсю строил планы, как у него будет такая же «пусечка». Мальчику пришлось немного остудить его, напомнив, что домой он поедет только на летние каникулы, а значит, и яйцо Хагрид получит не раньше чем через год.

Глава 54

За несколько дней до Хэллоуина Гарет неожиданно проснулся среди ночи. Спросонья он довольно долго не мог понять, что именно его разбудило. В спальне было тихо, если не считать посапывания соседей. Гарет попытался припомнить, что ему снилось — ничего особенного… Просто как будто где-то вдали лопнула басовая струна…

Внезапно до него дошло.

«Магнус, это Проход!!! Проход открылся!!!»

«Ну слава Мерлину, котенок, а то я уже всерьез начал беспокоиться за твое душевное здоровье!»

«Сегодня же отправлю Карину…»

Гарет сладко потянулся, снова завернулся в одеяло и почти мгновенно заснул.

— Гарри, а ты кем оденешься? — спросил Рон, когда они после уроков вышли из замка, и Гарет подкинул в воздух свою алаки.

Золотистая драконица поднималась все выше, и мальчик смотрел ей вслед. Душа пела от счастья, он был уверен, что ответ, который Карина принесет денька через три, будет начинаться словами: «Дорогой мой мальчик!»

Гарет с некоторым усилием отвел глаза от еле заметной золотой искорки.

— Ты что-то сказал, Рон?

— Я спросил, кем ты оденешься на Хэллоуин?

— Оденусь? — Гарет непонимающе смотрел на друга.

— Ну да! Вечером, после ужина, будет маскарад…

— Маскарад? А… мне ничего такого не рассказывали…

— У вас не празднуют Хэллоуин? — изумился Рон.

— У нас — нет. Мне немного рассказывал Торарин… это мой сводный брат, правда он совсем-совсем взрослый, у него и дети есть, тоже взрослые… так вот, в семье его друзей отмечают, но без маскарада.

— А как?

— Ставят маленькие подсвечники в виде тыковок… и вешают по дому игрушечных чудиков — ну там, чертей, вампиров…

Рон приоткрыл рот.

— Они, может, магглы? — наконец выдавил он.

— Ну да. А это имеет значение?

— Ну конечно! Волшебники отмечают Хэллоуин совсем по-другому. Будет настоящий праздник, и печеная тыква — ты любишь печеную тыкву?

— Не знаю. Я не пробовал.

— Тебе понравится. Она сладкая, как мед… — Рон мечтательно облизнулся. — И будет угощение, как в наш первый день в Хогвартсе. А вечером, после ужина, будет маскарад… и у меня есть предложение. Раз ты не придумал, как оденешься, давай вместе изобразим кентавра?

— Ой! — в очередной раз уколовшись, Рон засунул пострадавший палец в рот. Гарет взглянул на него и покачал головой.

— Давай лучше я буду шить, а ты займись копытами.

— Ненавижу эти иголки, — пробормотал Рон, с облегчением переваливая Гарету на колени груду тряпок.

Некоторое время они сидели молча. Рон, раскрашивая черной тушью картонные заготовки, все время косился в сторону Гарета. Наконец он не выдержал.

— Как ты здорово шьешь! У моей мамы и то так аккуратно не получается!

— Меня папа научил, — пояснил Гарет. — Он мастер-портной, мастер-оружейник и мастер-златокузнец. В нашей семье все шьют хорошо. А когда я стану старше, папа меня и оружие делать научит. Он обещал! — Гарет отложил шитье в сторону и достал кинжал. — Вот, это папа сам сделал и подарил мне перед отъездом.

— Красиво… — Рон заворожено рассматривал изящный обоюдоострый клинок и покрытую чеканными узорами рукоять.

— Только осторожно, он очень острый.

— Класс… Это бронза?

— Нет, драконья чешуя.

Рон изумленно распахнул глаза.

— Никогда бы не подумал! Это же металл!

— Ну да.

— А чешуя… она кожистая… вон, у твоей Карины…

Гарет некоторое время потрясенно пялился на друга, пытаясь понять, как тот ухитряется нести подобный бред.

«Котенок, ты не дома» — напомнил Магнус.

— Извини, Рон. Я совсем забыл… У нас сброшенные драконами чешуйки — я имею в виду истинных драконов, а не алаки — сразу же обрабатываются магами, и получается такой вот металл — золотистый, оттенок зависит от возраста дракона. У старых темнее. Он очень прочный и твердый, режет почти все — кроме дуимера. Даже алмаз поцарапать может.

— Здорово как… А можно, я попробую, как он режет?

— Можно, только за лезвие не трогай, а то без пальцев останешься.

Ближайшие пятнадцать минут Рон метался по комнате, вырезая свои инициалы, где только можно. Напоследок он выцарапал вензель из сплетенных «RW» на металлической спинке кровати и на этом успокоился.

— Здорово! Острый какой!

— Ага… — отвлеченно отозвался Гарет, — дай-ка сюда…

— Осторожно!.. — только и успел пискнуть Рональд, увидев, как пальцы друга обхватывают обнаженный клинок. Рыжий, мгновенно вспотев, представил себе, как невероятно острые — он уже убедился в этом — лезвия без труда прорезают кожу и плоть товарища, как из ужасной раны высовываются сахарно-белые кончики костей и льется кровь, кровь…

— Рон, ты чего? — Гарет обрезал нитку и удивленно уставился на бледного, как смерть друга. Рональд осторожно открыл один глаз и убедился, что с рукой Гарета все в порядке. Тут его прорвало.

— Ты проклятый идиот!!!! — Из глаз брызнули слезы. Рон выплевывал слова, давясь рыданиями. — Ты же мне… что острое… да я и сам… ты мог без руки остаться!!!

Так стыдно Гарету уже давно не было. Он обнял друга и прижал его к себе, стараясь утешить.