— А твоя тетка… хорошо к тебе относится? — нерешительно спросил Гарет, в памяти у которого всплыли собственные отношения с семейством Дурслей.
— Она очень славная, — Салли-Энн удивленно покосился на приятеля. — Если бы еще не пыталась научить меня готовить и вышивать крестиком, так была бы совсем ангел. А почему ты спрашиваешь?
— Так, — Гарет опустил глаза. — У меня тоже есть родственники… но они очень неприятные люди…
— Те, что отдали тебя в приют? — вмешался Драко. Гарет кивнул. Салли-Энн округлил глаза.
— Отдали тебя в приют?!!! Ничего себе!!! Нет, моя тетя не такая. Она… знаешь, ее совсем не сердит, что я волшебник, а она и ее сыновья — нет. Она просто очень хорошая… и кузены тоже славные, хотя частенько бывают вредные.
Рон понимающе ухмыльнулся.
Глава 47
Дверь в домик Хагрида была открыта нараспашку, но хозяина внутри не наблюдалось, так же как и поблизости.
— Зайдем? — предложил Терри.
Салли-Энн, который Хагрида практически не знал, слегка поежился.
— А хозяин не будет против?
— Что ты! — фыркнула Блисс. — Хагрид обожает гостей! И он очень добрый… Ой! Клык! Как ты меня напугал!
Пес словно возник из воздуха, дружелюбно ткнул девочку носом, обнюхал остальную компанию, особое внимание уделив незнакомцу — Салли-Энн. Гриффиндорец мужественно стерпел, хотя ему было не по себе — все-таки холка собаки приходилась почти на уровне его плеч.
— О! Ребятки!
От мощного рыка Хагрида, казалось, покачнулись сосны вокруг домика, а Салли-Энн мучительно вздрогнул и прикрыл глаза. Пес махнул хвостом, задев по щеке Блисс, и торопливо порысил к хозяину.
— Ну как сыграли? Кто победил-то?
— Слизерин! — гордо ответил Драко.
— Ишь ты, — проворчал Хагрид. — Да, ловец у Гриффиндора слабоват, чего и говорить…
— Как твоя фестралка? — торопливо вмешался Невилл.
— Соня-то? Да в порядке у ней все… а жеребеночек — ну чисто загляденье! — Хагрид расплылся в улыбке.
— А нам… можно посмотреть? — робко спросила Блисс. Великан тут же насупился.
— Дак ведь… не сможешь ты увидеть… Их ведь, фестралов-то, видит только тот, на глазах у кого… люди умирали…
Воцарилось неловкое молчание.
— Извините… — жалобно пискнула Блисс. — Я… я совсем забыла…
— Чайку попьете? — Хагрид вспомнил о долге хозяина. — Чаек хороший, с утречка заваренный… ватрушки есть… свеженькие, с повидлом!
«Свеженькие» ватрушки впору было использовать вместо бладжеров, а в повидле зубы вязли намертво. Бедный Драко, не догадавшийся о коварстве угощения, теперь только шипел, не в силах разлепить челюсти, а Хагрид знай разглагольствовал о старых добрых временах, когда ловец Гриффиндора Чарли Уизли приносил своей команде победу за победой.
— А до этого зато был Валентин Джаспер, — неожиданно выпалил Грегори и пояснил удивленно покосившемуся на него Флаю. — Мой дядя, мамин брат. Он был ловцом, и Слизерин ни разу не проиграл!
— Так-то так, да только с Джеймсом Поттером твово Джаспера не сравнишь, — Хагрид подался вперед. — Вот уж кто летал, так это твой, Гарри, отец! Словно и родился на метле! Эх!.. — великан смахнул слезу. Достал с полки старенький альбом в обложке из вытертого малинового бархата и протянул его мальчику.
— Погляди. Это Ремус для тебя собрал. Тута все они — и Мародеры, и Лили, и Джеймс…
Гарет вновь почувствовал себя неловко. При словах «твой отец» в его воображении возникал невысокий хрупкий полуэльф с пушистым облаком золотисто-рыжих волос, такими же, как у Гарета, зелеными глазами и светящейся в них улыбкой — то доброй, то озорной… А вовсе не растрепанный парень в ало-золотой квиддичной форме, насмешливо и надменно кривящий губы с потертой колдографии…
«На самом деле он не такой, котенок» — Магнус словно бы улыбался. — «Приглядись как следует — его просто достали!»
На следующей карточке Джеймс Поттер и в самом деле выглядел не таким заносчивым. Он улыбался, обнимая сероглазого брюнета и худого бледного шатена, в облике которого просматривалось что-то неуловимо-знакомое…
«Истинный оборотень» — пояснил Магнус. — «И, похоже, не до конца инициированный. Вон какие глаза измученные… Наверняка, в полнолуние себя теряет»
— Это кто, Хагрид? — спросил Гарет, указывая на приятелей Джеймса.
— Это? Мародеры, знамо дело. Справа Сириус Блэк, слева Ремус Люпин. А Питер, видать, снимал…
— Ремус — он оборотень?
Хагрид закашлялся.
— Оборотень, — наконец неохотно подтвердил он. — Да только… Ты не думай, Гарри, Ремус — хороший парень. Он и твоих родителей любил, и тебя любит… Он так-то в порядке, только вот в полнолуние с ним плохо… Это ж, Гарри, оно как болезнь… Ремус… — Хагрид достал платок и шумно высморкался, — Ремус же не виноват, что заболел… Он совсем маленьким пацанчиком был, еще меньше тебя, когда на него оборотень напал…
— Хагрид, я ничего… — торопливо пробормотал Гарет. — А этот… Питер… он есть на карточках?
— Посмотрим, — великан пролистал альбом. — Он все больше снимал… ага, вот. Вот, Гарри, гляди, он здесь сидит… Джеймс, ну-ка, подвинься, дай на Питера посмотреть!
Гарет уже перестал удивляться живым фотографиям этого мира, но когда молодой Джеймс, смущенно улыбнувшись Хагриду, встал со своего места и уселся на землю, у ног Ремуса…
— Гари, ты чего?! — Драко наконец справился с повидлом.
— Я не думал… — мальчик усилием воли вернул отвалившуюся челюсть на место. — Они так запросто ходят, встают…
— Дак ты чего, колдографий раньше не видел? — изумился Хагрид. — И портретов живых? У вас же в Хогвартсе…
— Я просто не привык, — отбивался Гарет. — Я думал, они только улыбаются и руками машут…
Драко фыркнул. Хагрид взял из рук Гарета альбом.
— Питер, ты чего за Блэка спрятался? Ну-ка, вылазь оттуда, ну-ка, покажись… Гарри на тебя посмотреть хочет… Давай, давай, чего ты такой застенчивый? — уговаривал он нескладного пухлого юношу с пушком над верхней губой, робко выглядывавшего из-за плеча сероглазого брюнета.
— Ладно, пускай, раз он не хочет! — сдался Гарет, которому эти разговоры с карточками казались верхом сюрреализма.
Юноша Джеймс вернулся на свое место, залихватски подмигнув Хагриду. Лесничий перевернул страницу.
— А это мама твоя. На первом курсе. С Северусом, он друг еёный был… Хоть и косились, мол, гриффиндорка со слизеринцем дружит…
Рыженькая девочка с локонами до плеч увлеченно спорила о чем-то с худеньким черноволосым парнишкой, признать в котором нынешнего профессора Снейпа можно было только по огромному носу.
— А это уже третий курс, с подружками… Эта вот, с косами — Полина Эммерик, с Пуффендуя, черненькая — Карен… как ее там… не помню. Райвенкловка. Она после школы сразу в Америку уехала.
Девочки стояли кружком, что-то обсуждая. Гарет просмотрел еще несколько колдографий. В отличие от Джеймса Поттера, Лили Эванс нигде не позировала, в кадре она занималась своими делами, видимо, не зная, что ее снимают. С подружками; с юным Снейпом, который проявился еще на нескольких карточках; в библиотеке, уткнувшись в толстый фолиант и напомнив Гарету Гермиону; на трибунах — в красно-желтом гриффиндорском шарфе и с таким же флажком в руке; у озера, с альбомом и карандашом…
— Можно посмотреть, что ты рисуешь? — робко спросил Гарет. Рыжая гриффиндорка улыбнулась и повернула альбом, так что Гарету стала видна невысокая, чуть сгорбленная юношеская фигура. Парень стоял вполоборота, положив руку на голову большой черной собаки — не такой большой, как Клык, но все-таки впечатляющих размеров.
— Это Северус? — Гарет не надеялся на ответ, но Лили со снимка кивнула, так же дружески улыбаясь, и снова вернулась к прерванному занятию. Карандаш заскользил по бумаге. Время от времени девушка отрывалась от альбома и кидала короткие взгляды в сторону натурщика, скрытого рамкой колдографии.